[redspleen]

Подарок для  Yuki no Yui.

Фэндом: Стальной Алхимик.
Пейринг: Эдвард/Уинри.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: романс.
Размер: мини.
Дисклаймер: всё Аракаве.
Примечание: вроде бы мой первый гет по "Алхимику", надеюсь, получилось не слишком плохо. Изначально планировалось написать драббл, но фик неожиданно получился больше, чем задумывалось.
- Братик, а как мы будем отмечать Рождество? – именно с таким вопросом Альфонс обратился к старшему брату, когда до Рождества оставалось всего-то три дня.
- А, не всё ли равно, - отмахнулся Стальной алхимик.
- Я думаю, нам следовало бы съездить в Ризенбург к бабуле и Уинри.
- Зачем это? Моя автоброня в порядке, - пробурчал Эд, на всякий случай придирчиво осматривая металлическую руку.
- Какой же ты бессердечный, братишка! – Альфонс с детства обладал покладистым характером, но если уж выходил из себя, то успокоить его было не так-то просто. – Ты вспоминаешь об Уинри и бабушке Пинако лишь тогда, когда тебе что-то нужно, а ведь они столько для нас сделали. Неужели ты совсем по ним не соскучился? Мы не были у них уже более полугода!
Эдвард удивлённо взглянул на своего рассерженного брата и решил, что сейчас лучше с ним не спорить.
- Ладно-ладно, не кипятись. Хорошо, давай съездим к ним на пару дней.
- Ура, братик, я знал, что в душе ты очень добрый!
- Да ничего подобного, просто… не мешало бы всё-таки показать Уинри мою автоброню, профилактический осмотр, так сказать! – смутился Эд.
«Братик такой смешной», - подумал Альфонс, но вслух произнёс лишь:
- Не забудь, нам надо купить Уинри подарок!

***
Зима в Аместрис выдалась на удивление суровой в этом году. Снега не было, но дул холодный, пронизывающий до костей ветер, так что Эдвард здорово замёрз, пока они вместе с братом шли до дома Рокбеллов.
«Стоило ли тащиться в такую даль, - думал он, - лучше бы сидел сейчас в тёплой квартире, под одеялом, и пил чай». Мысль о чае немного приободрила Стального алхимика. «Наверняка, бабуля испекла что-нибудь вкусненькое, ведь Рождество уже завтра», - думал он. Приободрившись, Эд зашагал быстрее, и вскоре они вместе с Алом стояли у знакомой двери.
Дверь открыла Уинри. Удивление и радость на её лице быстро сменились негодованием:
- Эд, ты опять сломал свою автоброню?! Я же просила быть аккуратнее! – рука с гаечным ключом уже была занесена для удара, но Эдвард не стал ждать, пока его голова встретится с холодным металлом, а резко отскочил в сторону и завопил:
- Мы приехали в гости, а ты с порога драться! Да чтоб я ещё когда-нибудь собрался тебя поздравить с Рождеством. А всё ты, Ал! Говорил же я, это плохая затея, - обернулся Эдвард к младшему брату.
- Пожалуйста, не ссорьтесь, - Альфонс попытался утихомирить разбушевавшуюся парочку, - Уинри, мы действительно приехали для того, чтобы поздравить вас с бабушкой с Рождеством. Мы так давно не отмечали этот праздник в семейном кругу. По-моему, последние три года мы его вообще никак не отмечали, - с упрёком в голосе обратился Альфонс к брату.
- Потому что по стране мотаемся постоянно, - проворчал Эдвард. - Уинри, ты пустишь нас в дом, или мне так на пороге и стоять?
- Ох, проходите, конечно, - смутилась Уинри. - Бабушка, у нас гости.
- Неужели Эд с Алом? - улыбнулась Пинако, выходя из кухни. - Эд, опять сломал свою автоброню?
В ответ алхимик пробурчал что-то невнятное и стал стягивать плащ.
- Бабушка, мы приехали поздравить вас с Рождеством! – Альфонс подумал, что сегодня ему, похоже, придётся взять на себя роль миротворца.
- Вот так сюрприз! – продолжала удивляться Пинако. – Ну что ж, таким гостям здесь всегда рады. Проходите на кухню. Эй, коротышка, ты, поди, проголодался?
Эдвард уже собирался выразить всё своё возмущение по поводу обидной клички, но вместо этого закашлялся.
- Братик, я же говорил тебе, надо было одеваться теплее! – осуждающе начал Альфонс.
- Эд, ты простудился? – в голосе Уинри слышалось неподдельное беспокойство, куда только исчезла вся напускная сердитость.
- Нет-нет, всё нормально. Всё, что мне сейчас нужно – это большая чашка горячего чая и кусок пирога! – с этими словами Эдвард бодрым шагом направился на кухню, забыв про «коротышку».
- С ним точно всё нормально? – спросила Уинри Альфонса.
- Надеюсь, - ответил тот.

***
На следующий день Эдвард проснулся от сладкого запаха свежей выпечки. «Интересно, что бабушка Пинако испекла на этот раз?», – подумал он. Алхимик резко сел в кровати – и неожиданно для самого себя почувствовал головокружение, да такое сильное, что был вынужден лечь обратно.
«Чёрт, и горло болит, - недовольно подумал он, - неужели простудился?».
В комнату постучали.
- Братик, пора вставать! – раздался голос Альфонса. Не дождавшись ответа, он открыл дверь. – Эд, ты всё ещё спишь?
- У меня горло болит, Ал, - просипел Эдвард, который в данный момент ощущал себя самым несчастным человеком на свете. Ещё вчера вечером он был рад тому, что позволил Альфонсу уговорить себя на эту поездку, и предвкушал совместное празднование Рождества, а сейчас у него не было сил даже на то, чтобы встать с постели.
- Я позову бабушку, пусть она тебя осмотрит, - забеспокоился Альфонс.
Эдвард устало вздохнул.
«Чёрт! Как это всё не вовремя».
Пришедшая в скором времени Пинако Рокбелл быстро поставила диагноз:
- Да у тебя грипп. Придётся сегодня-завтра полежать в постели.
- Ох, но у меня билеты на завтрашний поезд.
- Значит, Альфонс поменяет их на другой день, - сурово ответила Пинако, - у тебя температура тридцать восемь, куда тебе сейчас ехать!
- Уинри, принеси холодной воды, надо будет делать ему компрессы, температура может и дальше повышаться. А я пойду на кухню, пока у меня там всё не сгорело. Альфонс, а ты отправляйся на станцию, сдавать билеты, - раздав все указания, Пинако Рокбелл вышла из комнаты.
Вскоре появилась Уинри с наполненным водой ковшом и марлевым компрессом.
- Как ты себя чувствуешь?
- Неважно. Ты извини меня, конечно, не хотелось доставлять вам все эти хлопоты.
- Не говори глупости! Нам с бабушкой это совсем не в тягость, - Уинри приложила к горячему лбу мокрый компресс.
- Ладно-ладно, только не сердись, - слабо улыбнулся алхимик, - я постараюсь поскорее выздороветь. Должен же я быть в состоянии вручить тебе рождественский подарок.
- Ты приготовил мне подарок?!
- А разве я не дарю тебе подарок всякий раз, когда приезжаю в Ризенбург? – рассердился Эдвард и тут же закашлялся.
- Лежи спокойно! – строго сказала Уинри, снова смачивая компресс в холодной воде.
- Ладно, - примирительно откликнулся Эд.

***
- Ну, как он? – спросила Пинако, входя в комнату через пару часов.
- Хуже, - вздохнула Уинри, - температура уже тридцать девять
- Я принесла кое-какие лекарства, надо дать их ему сейчас. Может быть, мне самой с ним посидеть?
- Не волнуйся, бабушка, я справлюсь, - ответила Уинри, взяв у бабушки пузырёк с таблетками.
Глядя на то, как Уинри помогает парню приподняться в постели для того, чтобы выпить воды, Пинако невольно вспоминает своего сына и его жену. «Твои родители гордились бы тобой», - думает она, выходя из комнаты.
Спустя ещё пару часов у Эдварда начинается лихорадка.
- Уинри! – слабым голосом шепчет он.
- Эд? Хочешь пить?
- Уинри, ты где? – Эдвард смотрит невидящим взглядом, в глазах его растерянность и испуг.
«Он бредит», - понимает Уинри, и невольно ей вспоминается тот день, когда Эдвард потерял руку и ногу. Тогда он тоже некоторое время никого не узнавал, только в беспамятстве звал маму и Ала.
«Дура, не время плакать, - одёргивает себя девушка, - ему от этого легче не станет».
Эдварда лихорадит всего час, но это время кажется для Уинри вечностью. Пинако и Альфонс вызывались её сменить, но она не решается отойти от кровати больного. «А вдруг в моё отсутствие ему станет ещё хуже?» - отвечает она на предложение отдохнуть.
Однако лекарства, которые Уинри, по указанию бабушки, даёт Эду, оказывают своё действие и спустя какое-то время он засыпает.
- Болезнь развивалась быстро, так что и на поправку должен быстро пойти, - задумчиво изрекает Пинако, глядя на спящего парня. - Эй, Уинри, может, тебе тоже следует отдохнуть?
Но Уинри не слышит. Откинувшись на спинку стула, она лишь на миг закрывает глаза – и этого достаточно для того, чтобы провалиться в сон. Ей снится, что Эдвард выздоровел и о чём-то ожесточённо спорит с Пинако – кажется, ругается из-за того, что бабушка вновь назвала его «коротышкой». Уинри улыбается сквозь сон.